В. Рязанов¹³

         статья в газете «Новое Русское Слово» 

         от 27 декабря 1953г

 

О БУНИНЕ-ПОЭТЕ

 

 

 

 

Когда люди, которых мы ценили, уходят на долгий срок, мы провожаем их с сожалением, если и не были близки с ними, если даже во многом не были согласны с ними. Мы вспоминаем о них с признательностью, тем с большей, чем выше ценили их. - Что же сказать об ушедших из этого мира навсегда? - Скончался Бунин... Громадная утрата для русской поэзии! Я говорю - для поэзии, потому что, вопреки мнению, вероятно многих, но не думаю, чтобы - подавляющего большинства, я считаю Бунина великим именно в поэзии, а не в прозе. - Кто-то (не помню, кто  когда) писал, что Бунин - поэт и Бунин - прозаик - будто разные художники; это, по моему мнению - верно. Я сказал бы - разные люди.

И происходит, мне кажется, это оттого, что поэт писал лишь тогда, когда, употребляя выражение Пушкина - «божественный глагол до слуха чуткого коснется» - и тогда поэтический талант Бунина сверкал, как «самоцветный камень»¹. Стиль его - всегда удивительный - достигал тогда в некоторых стихотворениях совершенства. Бунин же прозаик не во всех своих произведениях ждал призыва «Аполлона», если опять употребить слова Пушкина. - В прозе Бунин иногда как бы полемизирует, резонерствует, не всегда удачно. Его рассуждения, о чем надо писать, огорчат многих.

«...Писать! Вот о крышах о калошах надо писать, а вовсе не затем, чтобы бороться с произволом и насилием, защищать угнетенных и обездоленных, давать яркие типы, рисовать широкие картины общественности, современности, ее настроений и течений». - Бунин сидел в чайной извозчиков. «сидел в ее говоре... смотрел на мясистые, алые лица, на рыжие бороды... на поднос... на два белых чайника с мокрыми веревочками, привязанными к их крышкам  ручкам... «Наблюдение народного быта?» Ошибаетесь - только вот этого подноса, этой мокрой веревочки, этой мокрой веревочки!..». «Ах, как опять мучительно-радостно; тройной клубничный нос!» («Жизнь Арсеньева»).

Совсем иной Бунин-поэт: от «клубничного носа» он не воскликнул бы, что ему стало будто бы, «мучительно-радостно».

Как различно относились к одним и тем же явлениям внешнего мира Бунин-поэт и Бунин-прозаик, можно видеть из таких примеров. Бунин-прозаик видит труп лошади; ее внутренности с жадностью, с остервенением раздирают собаки. Над трупом вьется злое воронье. - Ничего особенного прозаик в этом не видит, но поэтому картина эта глубоко запечатлелась в мозгу: вписалась как бы некая энграмма², которую он видит - и не видит. Но запись врезалась прочно, и рано ли, поздно ли, вспыхнет вдруг ярким светом. Так и произошло: Бунин пишет замечательное стихотворение:

Синий ворон от падали

Алый клюв поднимал и глядел.

А другие косились и прядали,

А кустарник шумел шелестел.

 

Синий ворон пьет глазки до донушка,

Собирает по косточкам дань.

Сторона ли моя, ты сторонушка,

Вековая моя глухомань!³

Тут целая картина кисти большого художника: обглоданный лошадиный труп, хищные вороны, косящиеся друг на друга, прядающие, выклевывающие глаза; тут и слуховые впечатления: (шум и шелест кустарника в степи), тут и порожденные этой картиной эмоции... Здесь понятно восклицание поэта:

Сторона ты моя сторонушка,

Вековая моя глухомань!

Помню слезы на глазах двух далеко не сентиментальных дам, когда в эмиграции; в Германии, я процитировал им это стихотворение.

Бунин подстрелил пугача (или филина?) - Мало ли охотники стреляют - когда нужно и когда не нужно. Многим эта жестокая забава доставляет даже удовольствие. (Куприн отличился даже, сказав, что он не знает, что в мире может сравниться с наслаждением (так кажется), «какое испытываешь на глухатной (?) охоте». Но истинный художник-поэт рисует и здесь картину, которая так и стоит перед глазами:

Он сел в глуши в шатре столетней ели.

На яркий свет сквозь ветки и сучки

С безумным удивлением глядели

Сверкающие золотом зрачки.

 

Я выстрелил. Он вздрогнул и бесшумно

Сорвался вниз, на мох корней витых:

Но и во мху блестят глядят безумно

Кружки зрачков лучисто золотых.

 

Раскинулись изломанные крылья,

Но хищный взгляд все так же дик и зол,

И сталь когтей с отчаяньем бессилья,

Вонзается в ружейный скользкий ствол.⁴

Тут и живопись, и скульптура, и психология непокорного, сильного духом хищника.

Хороши экзотические стихотворения Бунина («Палестина», «Сирия»). Я, к сожалению, на память могу привести лишь одно; другие помню лишь отрывками. Вот то, которое помню:

Вот и скрылись, позабылись снежных гор чалмы.

Зной пустыни, путь к востоку, мертвые холмы.

 

Каменистый, красно-серый мутный океан

На восток уходит, в знойный, в голубой туман.

 

И все жарче, шире веет из степей теплынь.

И все суше, слаще пахнет горькая полынь.

 

И холмы все безнадежней. Глина, роговик...

День там светел, бесконечен, вечер синь и дик.

 

И едва стемнеет, смеркнет, где-то между скал,

Как дитя, как джин пустыни, плачется шакал.

 

И на мягких крыльях совки трепетно парят,

И на тусклом небе звезды сумрачно горят.⁵

Кто видел на Ближнем Востоке караван верблюдов, у того так и оживает в памяти эта мерная, словно ныряющая, поступь верблюдов, колыхающих равномерно - спереди назад - седоков. Тут ритм и музыка стиха так и укачивает, так и баюкает. Может быть, здесь следует сделать лишь одну оговорку: вообще там даль - голубая, иногда - сиреневая. Видимо, Бунину случайно пришлось ехать в мутный день. Но вообще впечатление от стихотворения - сильное: так схвачен дух страны.

Сильны, проникновенны стихотворения, в которых поэт касается движений человеческой души, например, «В некий срок». Это стихотворение помещено у А. А. Боголепова⁶ в его «Русской лирике»⁷. - Издание им. Чехова.

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,

И лазурь, и полуденный зной...

Срок настанет - Господь сына блудного спросит:

«Был ли счастлив ты в жизни земной?»

 

И забуду я все - вспомню только вот эти

Полевые пути меж колосьев и трав -

И от сладостных слез не успею ответить,

К милосердным коленям припав.⁸

Отношение Бунина-прозаика к женщинам, за внешним проявлением любви, часто неприятно, грубо-чувственное, иногда болезненно-тяжелое, мрачное («Митина любовь», например, на некоторых - как женщин, так и мужчин - производит прямо удручающее впечатление). Но вот, как вспоминает Бунин-поэт любимых им женщин. В стихотворении «Свет незакатный» (есть у Боголепова). Он на кладбище, где погребена дорогая ему девушка, говорит:

Летний ветер мотает

Зелень длинных ветвей -

И ко мне долетает

Свет улыбки твоей.

..................

Разве ты одинока?

Разве ты не со мной

В нашем прошлом далеком,

Где и я был иной?

В мире круга земного

Настоящего дня,

Молодого, былого

Нет давно и меня!⁹

Стихотворение - «Спокойный взор, подобный взору лани», посвященное тоже любимой женщине, с которой Бунин давно расстался, по моему мнению - верх совершенства.

Спокойный взор, подобный взору лани,

И все, что в нем так нежно я любил,

Я до сих пор в печали не забыл,

Но образ твой теперь уже в тумане.

 

А будут дни - угаснет и печаль,

И засинеет сон воспоминанья,

Где нет уже ни счастья, ни страданья,

А только всепрощающая даль.¹⁰

В этом стихотворении прекрасно все: и «взор, подобный взору лани» («трепетная» лань у Пушкина), и нежная, чистая любовь, и туманная дымка воспоминаний, умиротворяющая печаль, набрасывающая легкий, пока, «покров забвенья» и «всепрощающая даль».

Я не боюсь упрека в преувеличивании, если скажу, что таких стихотворений немного даже в русской лирике.

Я кончу стихотворением, которое можно назвать молитвой-славословием.

За все Тебя, Господь, благодарю!

Ты, после дня тревоги и печали

Даруешь мне вечернюю зарю,

Простор полей и кротость синей дали.

 

Я одинок и ныне - как всегда,

Но вот закат зажег свой пышный пламень,

И гаснет в нем вечерняя звезда,

Дрожа насквозь, как самоцветный камень.

 

Я одинок печальною душой,

Но есть отрада тайная в сознанье,

Что я один в безмолвном созерцанье,

Что всем я чужд - и говорю с Тобой!¹¹

Не таков здесь Бунин, как Бунин «Митиной любви» или «Жизни Арсеньева».

Разочарованный мудрец древности - Экклезиаст¹², познавший суету мира, сказал, что «мудрого не будут помнить вечно, как и глупого»: что «в грядущие дни все будет забыто», что «увы! мудрый умирает наравне с глупым».

До мудрости Бунину было далеко; но о забвении его в «грядущие дни» речи быть не может. Не будем говорить о «вечности». Но то, что было верным в далекие времена Экклезиаста, теперь повториться не может: книгопечатание дало возможность сохранить в памяти людей все, что они считают подлежащим сохранению. Не пытаясь предсказывать, как отнесутся к Бунину наши внуки и правнуки (древняя еврейская пословица мудро говорит; «Время изобличает пророчество во лжи»), все-таки предположить можно: Бунин-прозаик забвенья не избежит, Бунин-поэт в русской поэзии не умрет и среди крупнейших русских поэтов займет достойное место.

 

¹ «Самоцветный камень» - словосочетание из стихотворения Бунина «За все, Тебя, Господь, благодарю!...»

² энграмма - от греческого engramma: en - внутри + gramma - речь; образ, который создается в мозгу.

³ стихотворение «Степь», «Синий ворон от падали...», 21, IX, 12.

⁴ «Он сел в глуши в шатре столетней ели...» стихотворение Бунина «Пугач», 1906. 

⁵ стихотворение «К востоку», 1903-1906.

⁶ Боголепов Александр Александрович (1885-1980) - юрист, в 1910 г. окончил юридический факультет Петербургского университета. В августе 1922 г. арестован и в ноябре выслан за пределы СССР вместе с группой философов и писателей. Входил в состав ученого совета «Русского Научного Института» в Берлине (1923-1925); некоторое время возглавлял «Союз Русских журналистов и литераторов» в Германии, созданный в 1921-м г.; в 1928-м г. в Белграде на «Первом Зарубежном Съезде Русских писателей и журналистов» был избран членом правления. Награжден югославским Королем орденом Святого Саввы 3-й степени. В марте 1945 г. выехал с семьей из Берлина в Западную Германию, а оттуда в США. Избран профессором канонического права при Свято-Владимирской православной богословской семинарии. Составитель антологии «Русская лирика от Жуковского до Бунина».

⁷ «Русская лирика» - антология «Русская лирика от Жуковского до Бунина», Нью-Йорк, издательство имени Чехова, 1952. Отзыв на нее написан Н. А. Струве. Напечатан в «Вестнике Русского Христианского Движения», №30, 1953. 

⁸ «И цветы, и шмели, и трава, и колосья...», стихотворение Бунина, 14, VII, 17.

⁹ «Летний ветер мотает...»? отрывок из стихотворения «Свет незакатный», 24, IX, 17.

¹⁰ «Спокойный взор, подобный взору лани,...», стихотворение Бунина, 1901.

¹¹ «За все Тебя, Господь, благодарю!...»

¹² Экклезиаст или Екклесиаст - одна из книг Ветхого Завета. Очевидно, написана царем Соломоном в последние годы его царствования.

^{13 К} сожалению, мне не удалось выяснить, кто скрывается под псевдонимом В. Рязанов. Возможно, это Рязановский Валентин Александрович, который печатался в «Новом Журнале» со статьями «Обзор русской культуры». Но статья замечательная. Борис Липин.